Надо признать, что западноевропейские гербы смотрятся подчас эффектнее, чем японские. Изображения золотых или серебряных корон и скипетров, драконов и грифов, львов и орлов, мечей и секир, подкрепленные соответствующими девизами, дают глазу больше пищи, нежели японские черно-белые «ромбики, кружки, цветочки». Однако ни по дизайну, ни по историческому значению ка-моны, или просто моны (так именуют в Японии семейные гербы), не уступают прославленным рыцарским символам Западной Европы. Они проще, но эстетически изящней, утонченнее.
Считается, что собственной символикой первым обзавелся японский император Суйко (554–628), приказавший украсить свои военные флаги определенным рисунком. Об этом поведал один из первых летописных памятников страны «Нихон сёки» (720). Впрочем, эта попытка самоопределения в Японии тех лет не закрепилась. Лет двести спустя, в благословенный для развития национальной культуры период Хэйан (794–1185), японские вельможи вновь обратились к обозначению семейной символики. Соперничество среди родов в то время находило выражение в романтических любовных похождениях, поэтических и художественных турнирах, в умении оценить и воспеть прекрасное. Поэтому благородные придворные для изображения семейного символа использовали не мечи и луки, а стилизованные картинки цветов, птиц, бабочек. В этом принципиальное отличие от европейского подхода к созданию родовых гербов, где изображались поверженные враги, орудия убийства, а собственный род чаще всего отождествлялся с хищником — воздушным или наземным. В этом плане японские моны выглядели миролюбивее, хотя, наверное, проще и монотоннее. Японцы в подавляющем большинстве случаев избегали кричащего снобизма и многоцветья, ограничиваясь монохромным рисунком.
читать дальше
По подсчетам знатоков японской геральдики, существовало всего шесть основных тематических разновидностей монов: растения, животные, природные явления, предметы, изготовленные людьми, абстрактные рисунки и иероглифы. Самыми распространенными были моны, производные от изображений флоры (цветы, деревья, листья, ягоды, фрукты, овощи, трава). Второй по распространенности группой являются изображения предметов, сделанных человеком (около 120 наименований). В третью категорию включены изображения животных и насекомых (дикие гуси, журавли, утки, вороны, ласточки, голуби, бабочки, стрекозы, лошади, олени, крабы, кошки, зайцы, черепахи). Для явлений природы характерны схематические изображения гор, волн, песчаных дюн, молний, снега, солнца и луны. Иногда темой мона становилось изображение предмета, находившегося во владении семьи, соседней горы, реки, примечательного дерева или камня. Изображение животного выбиралось для герба в том случае, если с ним было связано какое-то семейное предание, событие. В других случаях мон становился напоминанием о славном предке. Но достаточно часто владельцев герба привлекал не заложенный в знаке смысл, а его декоративная сторона.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что во многих случаях японские самураи заимствовали тематику для своих монов из рисунков приглянувшихся тканей, в том числе со своих кимоно, с орнамента вееров, с украшения старых шкатулок. Особенно часто это происходило с цветочным орнаментом — графическим изображением цветов хризантемы, пиона, павлонии, глицинии. Понравившееся изображение наносилось на флаги данной семьи, на некоторую утварь, например, тарелки, лакированные чаши, сундуки, паланкины, на черепицу крыши, фонари, вывешивавшиеся в темное время суток у ворот дома, на оружие, лошадиную упряжь, одежду. Первым из японцев, решившим отметить семейным моном свое кимоно, был сёгун Ёсимицу Асикага (1358–1408). Позднее это вошло сначала в моду, а затем и в правило. Ка-моном японцы помечают свое черное шелковое кимоно для торжественных выходов (свадьбы, похороны, официальные встречи). Гербовые знаки диаметром от 2 до 4 см наносятся в пяти местах — на груди (на каждой поле кимоно), на спине, между лопаток, и на каждом рукаве.
Наиболее известным моном в Японии является изображение цветка хризантемы с 16-ю лепестками. Этот знак зарезервирован за императорским домом. Императорский мон служит и государственным гербом. Например, изображения 16-лепестковой хризантемы украшают японские паспорта, банкноты. История знает лишь несколько исключений, когда императорский ка-мон разрешено было использовать лицам, не принадлежавшим к семье правителя Японии. Такую привилегию (посмертно) получил в XIV веке Масасигэ Кусуноки (?–1336) за беззаветную преданность императору Го-Дайго, а также Такамори Сайго (1827–1877), известный политический деятель Реставрации Мэйдзи, лидер антисёгунского движения. Хризантемовым моном стали пользоваться и некоторые религиозные учреждения — храмы и монастыри — в знак особого внимания и патронажа со стороны императорского дома.
При всем многообразии тем было создано лишь 350 базовых рисунков. Но это позволяло бесконечно расширять число монов за счет вариаций одного дизайна. Что означает вариация в изображении мона? Достаточно было чуть-чуть модифицировать рисунок, например, добавить пару жилок в рисунке листка растения, лепесток в соцветие, сделать ту или иную черту рисунка шире или уже, поместить старый мон в круг или продублировать рисунок дважды, трижды, и получался новый ка-мон. Делалось это в случае выделения второго или третьего сына из большой семьи (первенец, как правило, наследовал отцовский герб), усыновления и в других случаях, когда надо было подчеркнуть близкое родство, генеалогические корни. Нынешняя японская геральдика насчитывает около 7500 семейных гербов.
Обзавестись собственным моном разрешено было далеко не каждому японскому роду. Сначала это почетное право монополизировали члены императорской семьи, сёгуны и их ближайшие родственники, наиболее влиятельные придворные. Постепенно ряды обладателей ка-монов расширялись за счет попавших в фавор феодалов. Самураев, проявивших доблесть в бою, сёгун мог награждать лично составленным гербом или даже разрешать использовать свой — в знак близости к дому сёгуна. Но массовым употребление ка-монов стало в Эпоху воюющих провинций (1467–1568). В вооруженные междоусобицы втянулись практически все губернаторы, феодалы, монастыри. Униформы у воинов не было, поэтому на поле боя своих и чужих можно было различать только по укрепленным у них за спиной флагам с нарисованными на полотнищах монами. Но все равно, право на ка-мон имели только придворные и воинское сословие. Ни крестьянам, ни ремесленникам, ни купцам не полагалось в то время иметь ни фамилии, ни тем более — семейного герба. Нарушать запрет решались только известные актеры театра Кабуки и не менее знаменитые куртизанки. В этом мы можем убедиться, рассматривая гравюры того периода. Лишь в XIX веке, к концу сёгунского правления, богатые купцы стали исподволь ставить на своих лавках, складах и товарах собственный мон. Как правило, разрешения на это они не имели, но власти в то время смотрели на подобное нарушение сквозь пальцы. И только после Реставрации Мэйдзи (1868), завершившей период феодального развития Японии, сословные ограничения были отменены, и все желающие получили возможность обзавестись ка-моном.
За прошедшие века межсемейные узы множились, ветвились. Это, естественно, отражалось и на ка-монах. Так, в определенных семьях есть традиция передавать семейный мон по женской линии. Женщина, выйдя замуж, сохраняла мон своей матери. Правда, во вновь образованной семье такой женский герб должен был быть по размеру несколько меньше мужского. В большинстве же случаев женщина, вошедшая в семью мужа, принимала его герб. Но возможны и сочетания монов — объединение в едином ка-моне геральдических символов как мужа, так и жены. У иных родовитых семей есть по нескольку, подчас до десяти, ка-монов — наследие славных предков. Для некоторых слоев населения страны обладание тем или иным гербом приобретало не только социальное, но и политическое значение.
Нередко семейные моны становились символикой, торговыми марками коммерческих компаний. Так, вероятно, всему миру известно изображение «трех бриллиантов» — некогда семейный, а ныне торговый знак «Мицубиси». Собственные моны есть даже у гангстерских группировок якудза.
Сейчас для значительной части японцев их семейные моны в значительной степени утратили геральдический смысл и, как это было во времена древнего Хэйана, служат скорее элементами эстетики, к которым в своей работе часто обращаются художники, промышленные дизайнеры. И в этом плане представляют безусловный интерес для искусствоведов.
Япония сегодня, № 5, 2005, с. 12-13 Л. А.